КоммерсантЪ / Среда 01 декабря 1993

С самого утра милиция, оповещенная о прибытии ста машин с гостями, очищала не только место для стоянки перед Большим залом, но и улицу Герцена. В зале, как повелось, обозначилась классическая социальная архитектура: партер (почетные гости по пригласительным) и студенческая галерка. После того, как оркестр занял свои места, на сцене появился посол Латвии. Его речь, произнесенная на певучем и выразительном языке (с русским переводом), была посвящена драматическим страницам латвийской истории и наступившим затем отрадным переменам. Не успел посол дойти и до половины, как бессовестная галерка стала активно аплодировать (хорошо еще, что не петь "браво" аккордами, как бывало). Оценив нешуточность собственного положения, посол не стушевался, а пропустил две страницы текста, затем храбро перешел на русский язык, и под конец, если можно было правильно расслышать за громом оваций, даже поблагодарил за уважение, проявленное к его стране.

Если торжественная часть вечера и не оправдала ожиданий устроителей, то их сполна вознаградила музыка. В течение всей программы публику держал превосходный Рижский камерный оркестр, состоящий сплошь из молодых музыкантов с необычайно одухотворенными лицами -- казалось, будто их подбирали по фотографиям. Концерт открыли отнюдь не легкие для исполнения сочинения современных латвийских композиторов. Сам факт их выбора, показавшего, что эта школа -- одна из лучших в мире, уже мог бы сделать честь молодому дирижеру Нормундсу Шнэ.

Композитор Петерис Плакидис (р. 1947) был представлен Концертом для двух гобоев с оркестром (1982). Концерт относится к сочинениям, создавшим их автору репутацию изощренного мастера камерного оркестрового письма (солировали прекрасные гобоисты Вилнис Пелненс и Улдис Урбанс). Петерис Васкс (р. 1946) -- один из самых известных латвийских композиторов, убежденный хуторянин, отец пятерых детей. В симфонии "Голоса" (1991) ему удалось органически соединить новые веяния простоты и строгости с оркестровыми эффектами, открытыми авангардистами 60-х, и к тому же вдохнуть в музыку подлинное романтическое чувство. Оба сочинения были тщательно выучены оркестром и переданы в детальных тонкостях; в игре рижских музыкантов чувствовались увлеченность и трогательное уважение к композиторам-соотечественникам.

Следом настал черед Гидона Кремера. Ранее Кремер был символом неофициальной, едва ли не диссидентской культуры. Тогда он, пользуясь своим мировым авторитетом, имел наглость заказывать скрипичные концерты полуопальным Губайдулиной и Шнитке. Вопреки ожиданиям, Концерт для скрипки и гобоя с оркестром Баха не оставил впечатления творческой гармонии между исполнителями и показался лишь поводом к тому, чтобы маэстро Нормундс Шнэ (как выяснилось, еще и неплохой гобоист) мог поиграть с самим Кремером. Зато гвоздем программы стало произведение собрата-эстонца Арво Пярта (р. 1935), давно уже живущего в Германии. Скрипичная версия сугубо серьезного, как и вся его музыка, сочинения Fratres, местами забавно напоминала виртуозные салонные пьесы великого испанца Пабло Сарасате. Кремер любит на закуску награждать публику подобным репертуаром (вплоть до откровенного китча) -- и в этот раз звучали сочинения "легкие" (если это слово вообще применимо к музыке Шуберта); но во всех пунктах программы артист подтвердил свое поразительное умение вплетать в одну, подчас короткую музыкальную фразу несколько контрастных звуковых состояний, спаянных в монолит пластикой и энергией исполнительского жеста. Помимо шубертовских Рондо и Полонеза, Кремер и его партнеры сыграли "Вальс-каприс" Шуберта-Листа, третьим автором которого стал еще один замечательный латвийский композитор Георг Пелецис, сделавший мастерскую инструментовку. На бис Кремер исполнил соло лихую американскую обработку Каприса Паганини и смешные "Танцы кузнечика" Петериса Плакидиса, почтившего москвичей своим присутствием в зале.

Современные русские композиторы: Георгий Пелецис, Арво Пярт