КоммерсантЪ / Вторник 26 ноября 1996

"В этом сочинении состав 'Лунного Пьеро' оно было написано для фестиваля в Загребе взят" -- попробуйте разобраться в грамматике этой фразы, представляющей между тем типичный образец устной речи Денисова и его автокомментариев перед концертами. Наверное, мы будем вспоминать Эдисона Васильевича именно таким -- быстрым, точным, конкретным, категоричным. Свою несгибаемую волю и четкое знание целей, сибирское упорство и математические мозги (на путь профессионального музыканта Денисов встал уже обладателем диплома по функциональному анализу) он сделал оружием общего дела советского авангарда 60-80-х. Благословленный Шостаковичем и обученный Шебалиным, Денисов был всем обязан самому себе. Ему обязана эпоха.

Именно Денисов вывел новую советскую музыку в мир; за ним уже шли другие. Исполнение "Солнца инков" в Дармштадте в 1965 году, как и нелегальные публикации на Западе аналитических статей и манифестов поколения ("Новая техника -- это не мода"), стали началом процесса, остановить который было невозможно. Своей последовательной политикой Денисов по существу сформировал новый альтернативный официоз; когда занавес рухнул, все было уже готово -- идеология, иерархия, критерии, школа. Но в музыке самого Денисова, при всем рационализме техники и тактики, всегда присутствовала подспудная, исконно русская сентиментальность, даже певучесть (Глинка был его любимым композитором наравне с Моцартом). Она является нам не только в мелодии из фильма "Безымянная звезда" (когда было надо, Денисов умел делать и такое), но проступает и сквозь плетения самых абстрактных построений. Его музыка иногда предпочитала быть глухой к чуждому.

Два года назад Денисов попал в тяжелейшую автокатастрофу. Говорят, водитель встречной машины, отделавшийся легкими ушибами, утверждал, что пострадавший ехал с открытым капотом, а Денисов, лежа в глубоком шоке, открыл глаза и четко произнес: "Капот открылся от удара", -- после чего надолго потерял сознание. В его сочинениях, созданных после невероятного исцеления, за автоматическим повторением знакомых формул слышится ощущение иного мира -- подобное было у позднего Шостаковича. В эти годы Денисов и сам совершил чудо воскрешения, дописав ораторию Шуберта "Лазарь", брошенную на полдороге отчаявшимся мальчишкой. Он демонстрировал эту запись в Москве, в зале, битком набитом музыкантами всех поколений, -- таким было его последнее появление среди нас. А в минувшее воскресенье снова звучали денисовские премьеры. Играл пианист Дубов, играл Ансамбль современной музыки, основанный шесть лет назад самим композитором. В эти часы его уже не было в живых.

Не будем приписывать провидению символических жестов. Музыка Денисова звучит -- и этого достаточно.

Современные русские композиторы: Эдисон Денисов