Газета.ru / Пятница 12 апреля 2002

Старое площадное действо "Царь Максимилиан" осовременено Мариинским театром при участии московских и петербургских композиторов (партитуру писали Владимир Николаев, Ираида Юсупова, Леонид Десятников, Вячеслав Гайворонский и некое загадочное ТПО "Композитор"). Автор идеи - москвич Петр Поспелов, либретто Елены Поленовой. Режиссер-постановщик Виктор Крамер, продюсер Эдуард Бояков, директор фестиваля "Золотая маска", художники спектакля - Александр Бродский и Глеб Фильштинский, самый интересный в сегодняшнем российском театре художник по свету (в программе "Маски"-2002 три спектакля, в которых он ставил свет).

"Царь Демьян" претендует на "Золотую маску"-2002 в номинации "Новация".

Высокие деревянные решетчатые ящики-будочки, в которых пребывают персонажи ярмарочной мистерии, похожи на ободранные башни потешного масленичного городка. Одни ярко выкрашены, другие сохранили пронзительно-серый цвет косого российского штакетника. С такой башни грозный царь Демьян (Михаил Давыдов) вещает о своем решении жениться на рыжекудрой богине Венере из Дерзкого царства (Елена Соммер). Коли женится - поклонится кумиристическим богам, отречется от Иисуса Христа вместе со всем своим балаганным царством. Только тоскующее сопрано царевича Артура (Лариса Юдина) будет твердить из-за кривой деревянной загородки ящика: "А я верую все по-старому..." Исполинский рыцарь из заморского царства (Олег Безинский) комическим контртенором цивилизованного человека требует блюсти в Демьяновом царстве права человека и сохранить жизнь непокорному царевичу. Аника-воин (Александр Герасимов) с солдатушками побеждает исполина. Пляшут девушки российские под свирелью пастушка, войско поет "Солдатушки, бравы ребятушки" и "Черного ворона", рыжекудрая Венера выводит "Смолоду, младешенька, гульлива я была..." (на ее будочке, сзади, вспыхивают весьма увесистые, полукруглые фары молочного стекла).

Царевич Артур бьется за решеткой под жалобные звуки романса эпохи Жуковского "Я в пустыню удаляюсь от прекрасных здешних мест...", в оперном оркестре ухает гармоника и гремит бас-гитара, Смерть (Ольга Дзусова) спорит с царем Демьяном эстрадным голосом (а как еще должна изъясняться нелюдь в опере?), зазывала наряжен в пятнистый бушлат спецназовца и неловко требует магарыч у почтенной публики...

Неверная Венера вступает в грешный альянс с языческим богом Марецем: сцепляются и ритмично трясутся их клетки, на крышке будки Мареца укреплена ободранная садовая лейка, на крыше у Венеры кустится пластмассовая тропическая флора. В самый патетический момент лейка, естественно, падает, орошая венерины заросли... Аплодисмент.

О Господи, почему весь этот пародийный русский пэчворк так невесел? Зябнут на ветру чуть-чуть измененные мелодии - у них нет сил на перепляс вариаций. Минор владеет хором. Какой-то невеселой думой озабочен зазывала. Клетка-темница праведного царевича вот-вот рассыплется, точно Матренин двор. Ярмарочная мистерия ползет к финалу по обморочным, истощенным многолетней энергетической бескормицей пространствам мелоса и этноса из самых последних сил...

Любое русское балаганное действо, поставленное элитарными художниками на Мариинской сцене, вступает в сопоставление с "Петрушкой", с блистательным памятником, который воздвигли Стравинский, Фокин и Бенуа упраздненным масленичным балаганам на Адмиралтейской площади, балаганам их детства. Если бы на бывш. императорской сцене "Петрушка" (1911) и "Царь Демьян" (2001) шли в один вечер, сколь печален и полон неожиданного социального смысла был бы контраст двух народных гуляний: румяного озорного кордебалета эпохи мирискусников и серого полубесплотного хора начала ХХI века; сияющей краски балаганов Бенуа - и истлевающих горбылей балаганов Бродского; самозабвенных вариаций "Камаринской" у Стравинского - и чуть-чуть измененных ТПО "Композитор" бравых "Солдатушек".

Ничего удивительного. Гулянье как зеркало русской эволюции создает народ. Эстеты только его аранжируют.

Современные русские композиторы: Вячеслав Гайворонский, Леонид Десятников, Владимир Николаев, ТПО Композитор, Ираида Юсупова